Отказать мистеру Совершенство - Страница 13

«Давай, – безмолвно молила она, – сделай это, забудь мои возражения. Я глупая и нерешительная, а жизнь так коротка. Хорошо это или плохо – мне наплевать. Просто хочу тебя».

Она открыла рот, чтобы произнести его имя, но услышала громкий стук двери где-то внизу и, вздрогнув, проснулась. Ливви в ужасе заморгала, оглядываясь по сторонам. Сердце стучало как молот. Она плохо соображала, где она, что происходит, и наконец поняла. Она лежала в своей постели в Уайтвик-Мэнор с ладонью между ног и собиралась звать Саладина. В жизни она не испытывала такого сексуального возбуждения.

Откинув одеяло, она с облегчением убедилась, что другая сторона кровати пуста и аккуратно застелена, только ее пижамные штаны, против обыкновения, валялись скомканными у изножья. Ливви быстро расправила и натянула их, пытаясь найти объяснение летаргического состояния и припадка вожделения. Возвращаясь к реальности, она строго одернула себя.

Ливви выскочила из постели и метнулась к окну, раздвигая плотные занавески. Сердце в груди сделало кульбит, когда она выглянула во двор. На укрытой снегом лужайке Ливви увидела предмет одновременно сладких грез и ночных кошмаров, который она так живо представляла в своей постели: по щиколотку в сугробе Саладин аль-Мектала сгребал снег, как простой рабочий. Он раздобыл где-то лопату и расчищал дорожку к входной двери. Ночью, вероятно, выпало еще больше снега, и сверкающая белая пелена слепила глаза. Ливви вновь охватило чувство нереальности происходящего: среди заснеженного английского сада стоял король пустыни.

На ногах Саладина были теплые сапоги, которые Ливви держала для клиентов: по опыту она знала, что гости никогда не имели при себе правильной обуви. Удивительно, что он не воспользовался одной из непромокаемых курток и раскидывал снег в своем кашемировом пальто, соизмеримым по стоимости с ее месячным счетом за электричество.

Ливви уже готовилась скрыться за шторой, когда он поднял голову, словно чувствуя, что за ним наблюдают. Саладин стоял слишком далеко, чтобы она разглядела выражение его лица, но ей показалось, что он коварно улыбнулся. Фыркнув от злости, Ливви ринулась по коридору в промерзшую ванную, обнаружив, что электричества все еще нет. Она быстро ополоснулась ледяной водой, обеспокоенная мыслью, которая продолжала крутиться в голове, как заезженная пластинка. Ей просто снился сон, не так ли? Ноющая грудь, тяжесть между ног, воспоминания о Саладине в ее постели – всего лишь игра воображения? Наваждение, вызванное поцелуем у камина.

Натянув джинсы и черный свитер, Ливви стянула волосы в пучок на макушке. Она недоумевала, почему он заигрывал с ней? Сжалился над одинокой женщиной? Может, его тронула история с Рупертом?

Надменный, самоуверенный, опасный, он бесил ее, но, закрыв глаза, Ливви таяла при воспоминании о его сладком, соблазнительном поцелуе и охватившем ее трепете, когда он прижал ее к мускулистому телу.

Она спустилась вниз и проверила, работает ли телефон, но линия молчала. Значит…

Хлопнула входная дверь, и вошел Саладин. Он выглядел так, словно морозная и ветреная английская провинция была обычной средой обитания. Его золотистая кожа сияла после физических упражнений по расчистке снега. Вдруг Ливви жарко вспыхнула от смущения, вспомнив свой слишком реалистичный сон. Но всего лишь сон, правда?

– Где ты спал? – спросила она, почти готовая услышать произнесенный с насмешливой улыбкой ответ: «В твоей кровати». Тогда станет понятно, почему ее ощущения были такими достоверными.

– Лучше бы ты спросила, как я спал, – невозмутимо поправил ее Саладин, бросая на стол перчатки. – Разве не более уместный вопрос для хозяйки?

– Ладно, – натянуто улыбнулась она, – начнем сначала. Как ты спал?

– Поначалу сном праведника, – сказал он, запустив пальцы в черные волосы, на которых, поблескивая, таяли снежинки. – Но потом ты разбудила меня.

Ливви посмотрела с ужасом и едва выдавила из пересохшего горла:

– Разбудила тебя?

– Представь себе. – Он кинул на нее взгляд из-под густых ресниц. – Ты что-то кричала во сне.

Румянец на щеках Ливви сменился яркими красными пятнами, а веснушки – она знала по опыту – выступили отчетливее.

– Что? – простонала она. – Что я кричала?

– Сначала мне показалось, это было мое имя, – после секундной паузы сообщил Саладин, – но я подумал, что ошибся, учитывая, как неожиданно ты закончила вчерашний вечер. – Он смотрел на Ливви с загадочным выражением. – Но все-таки я решил проверить.

– И дальше? – едва слышно пробормотала Ливви.

– Вышел в коридор, подошел к твоей двери. Ошибки быть не могло: ты выкрикивала мое имя, как будто с болью. – Он сверкнул глазами. – Тогда я повернул ручку и…

– И что? – пискнула Ливви в паническом нетерпении.

Саладин улыбнулся:

– Обнаружил, что ты заперла дверь изнутри.

– Точно, – вспомнила Ливви, вздохнув с облегчением.

– Конечно, – продолжал Саладин, грозно прищурившись, – в случае реальной опасности запертая дверь не остановила бы меня. Однако в данных обстоятельствах я не мог решить, что тебя мучит: благочестие или паранойя. Чего ты боялась, Ливви? Ожидала, что я ворвусь в твою комнату среди ночи под влиянием одного маленького поцелуя?

– Конечно нет, – процедила она, чувствуя, что звучит неубедительно. Если бы она оставила дверь незапертой и он вошел бы, откликнувшись на зов? Вполне возможно, что она протянула бы к нему руки… Не требовалось большого воображения, чтобы представить дальнейшее.

Ей хотелось закрыть лицо руками или зажмуриться, а потом открыть глаза и убедиться, что он исчез вместе со всеми мучительными переживаниями и сомнениями. Но рассчитывать на это не приходилось, а значит, надо притвориться, что она ничуть не обеспокоена. А что касается поцелуя, то, по его собственным словам, он ничего не значил.